Федеральные правила доказывания. Правило 702. Показания свидетелей-экспертов

 

Federal Rules of Evidence. Rule 702. Testimony by Expert Witnesses

https://www.law.cornell.edu/rules/fre/rule_702

 

Правило 702. Показания свидетелей-экспертов Свидетель, квалифицированный по знаниям, навыкам, опыту, профессиональной подготовке или образованию, как эксперт, может давать показания в форме заключения или иным образом, если: (а) научные, технические или другие специализированные знания эксперта помогают ему в проверке фактов, понимании доказательства или определении факта, о котором идет речь; (b) показания основаны на достаточных фактах или данных; (c) показания являются результатом надежных принципов и методов; (d) эксперт надежно применил принципы и методы к фактам дела.

 

Комментарии Консультативного комитета по предлагаемым правилам (Advisory Committee on Proposed Rules)

 

Разумная оценка фактов часто бывает трудной или невозможной без применения некоторых научных, технических или других специальных знаний. Наиболее распространенным источником этих знаний является свидетель-эксперт, хотя существуют и другие методы их предоставления.

Большая часть литературы предполагает, что эксперты дают показания только в форме мнений. Это предположение логически необоснованно.

В соответствии с Правилом 702 признается, что эксперт в суде может изложить своё заключение в виде диссертации или изложить научные или другие принципы, имеющие отношение к делу, что предоставляет эксперту возможность применять их к фактам.

Поскольку большая часть критики показаний экспертов сосредоточена на вопросе гипотез, представляется разумным признать, что мнения не являются обязательными, и поощрять использование показаний экспертов в форме, не являющейся мнением.

Однако использование мнений правилом не отменяется. Экспертам по-прежнему будет позволительно сделать следующий шаг, предложив вывод, который следует сделать на основе применения специальных знаний к фактам. См. Правила 703-705.

 

Является ли ситуация подходящей для использования показаний экспертов или нет, должно быть определено судом первой инстанции.

При этом “Нет более определенного критерия для определения того, когда могут быть использованы эксперты, чем вопрос здравого смысла о том, будет ли неподготовленный непрофессионал квалифицирован для разумного и в наилучшей возможной степени определения конкретного вопроса без просвещения со стороны тех, у кого есть специальное понимание предмета, участвующего в споре”.

Когда мнения исключаются, это происходит потому, что они бесполезны и, следовательно, излишни и являются пустой тратой времени.

Это правило сформулировано в общих чертах.

Области знаний, которые могут быть использованы, не ограничиваются только “научными” и “техническими”, но распространяются на все “специализированные” знания.

Аналогичным образом, эксперт рассматривается не в узком смысле, а как лицо, обладающее “знаниями, навыками, опытом, подготовкой или образованием”.

Таким образом, в сферу действия правила входят не только эксперты в самом строгом смысле этого слова, например, врачи, физики и архитекторы, но и большая группа, иногда называемая “квалифицированными” свидетелями, такими как банкиры или землевладельцы, свидетельствующие о стоимости земли.

 

Комментарии Комитета по поправкам к Правилам-2000 (Committee Notes on Rules—2000)

 

Правило 702 было изменено в ответ на кейс Daubert v. Merrell Dow Pharmaceuticals, Inc., 509 U.S. 579 (1993), и на многие дела, развивающие этот кейс, в том числе наиболее яркий прецедент был создан в кейсе Kumho Tire Co. v. Carmichael, 119 S.Ct. 1167 (1999).

 

В кейсе Daubert суд возложил на судей первой инстанции обязанность действовать в качестве «привратников» для того, чтобы исключить ненадежные показания экспертов, а в кейсе Kumho суд пояснил, что эта «функция привратника» применяется ко всем показаниям экспертов, а не только к показаниям, основанным на науке.

Поправка подтверждает роль суда первой инстанции в качестве «привратника» и устанавливает некоторые общие стандарты, которые суд первой инстанции должен использовать для оценки надежности и полезности представленных экспертных показаний.

 

Правило (с внесенными поправками) предусматривает, что все виды показаний экспертов ставят перед судом первой инстанции вопросы приемлемости при принятии решения о том, являются ли доказательства надежными и полезными.

Следовательно, допустимость всех показаний экспертов регулируется принципами правила 104(a), которое звучит следующим образом

«Суд должен решить любой предварительный вопрос о том, является ли свидетель квалифицированным, существует ли привилегия или допустимы доказательства. Принимая такое решение, суд не связан правилами доказывания, за исключением тех, которые касаются привилегий».

В соответствии с этим Правилом инициатор несет бремя установления того, что соответствующие требования приемлемости удовлетворяются критерием преобладания доказательств.

 

Неисключительный контрольный перечень, который суды первой инстанции должны использовать при оценке достоверности показаний научных экспертов

 

В кейсе Daubert суд изложил неисключительный контрольный перечень, который суды первой инстанции должны использовать при оценке достоверности показаний научных экспертов.

Конкретные факторы, объясненные судом в кейсе Daubert, заключаются в следующем:

• может ли методика или теория эксперта быть или была проверена — то есть, может ли теория эксперта быть оспорена в некотором объективном смысле, или вместо того это просто субъективный, конклюзионный подход, который не может быть обоснованно оценен на предмет надежности;
• была ли методика или теория предметом экспертной оценки и публикации;
• известна ли фактическая или потенциальная вероятность ошибок метода или теории при их применении;
• существуют ли и поддерживаются ли стандарты и средства контроля; и
• является ли методика или теория общепринята в научном сообществе.

В развитие этого в кейсе Kumho суд постановил, что эти факторы также могут быть применимы при оценке достоверности показаний ненаучных экспертов в зависимости от “конкретных обстоятельств конкретного рассматриваемого дела”.

При этом судом не было предпринято никаких попыток «кодифицировать» эти «конкретные обстоятельства».

Сам же кейс Daubert подчеркивал, что факторы не являются ни исключительными, ни диспозитивными.

В других судебных кейсах было признано, что не все конкретные факторы кейса Daubert могут применяться к каждому типу экспертных показаний. В частности,

• отмечалось, что факторы, упомянутые судом в кейсе Daubert, не совсем применимы к экспертным показаниям социолога.
• утверждалось, что отсутствие экспертной оценки или публикации методики или теории не является проблемой, если мнение эксперта было подкреплено “широко признанными научными знаниями”.

Стандарты, изложенные в поправке, достаточно широки, чтобы требовать рассмотрения любого или всех конкретных факторов кейса Daubert там, где это уместно.

 

Суды как до, так и после кейса Daubert обнаружили другие факторы, имеющие значение для определения того, являются ли показания экспертов достаточно надежными, чтобы быть рассмотренными триером фактов.

Эти факторы включают:

• предлагают ли эксперты “давать показания по возникающим вопросам естественным образом и непосредственно в результате исследований, которые они провели независимо от судебного разбирательства, или они выработали свои мнения специально для целей дачи показаний?”
• не сделал ли эксперт из принятых предпосылок необоснованную экстраполяцию к необоснованному выводу — отмечалось, что в некоторых случаях суд первой инстанции “может прийти к выводу, что аналитический разрыв между данными и представленным мнением слишком велик?”
• адекватно ли эксперт учел очевидные альтернативные объяснения? В частности:
  1. показания отклонялись, если эксперт не рассмотрел другие очевидные причины
  2. утверждалось, что если наиболее очевидные причины были рассмотрены и разумно исключены экспертом, то возможность некоторых невыясненных причин представляет собой вопрос веса.
• является ли эксперт “таким же осторожным, каким он был бы в своей обычной профессиональной работе за пределами оплачиваемого консультирования по судебным спорам?” — кейс Daubert требует, чтобы суд первой инстанции удостоверился в том, что эксперт “использует в зале суда тот же уровень интеллектуальной строгости, который характеризует практику эксперта в соответствующей области”.
• известно ли, что область знаний, на которую претендует эксперт, дает надежные результаты для того типа заключения, которое дал эксперт? В частности:
  1. общее признание метода или теории “не помогает показать, что показания эксперта надежны там, где самой дисциплине недостает надежности, как, например, теории, основанные на так называемых общепринятых принципах астрологии или некромантии”
  2. клинический врач был должным образом отстранен от дачи показаний о токсикологической причине респираторной проблемы истца в случае, когда мнение не было достаточно обосновано научной методологией;
  3. показания, основанные на “клинической экологии”, были отклонены как необоснованные и ненадежные.

Все эти факторы остаются актуальными для определения достоверности показаний экспертов в соответствии с Правилом (и внесенными в него поправками).

 

Могут иметь значение и другие факторы, поэтому судья первой инстанции должен иметь значительную свободу действий при принятии решения в конкретном случае о том, как определить, являются ли конкретные показания экспертов надежными.

 

Тем не менее, ни один фактор не обязательно влияет на достоверность показаний конкретного эксперта, поэтому каждый этап показаний эксперта должен быть не только надежным, но также и каждый этап показаний эксперта должен оцениваться практически и гибко без четких правил исключения (или включения).

В частности, в кейсе Daubert отмечалось, что в некоторых экспертных дисциплинах “зал суда является основным театром действий”, и в отношении этих дисциплин “тот факт, что эксперт разработал экспертизу главным образом для целей судебного разбирательства, очевидно, не будет существенным соображением”.

 

Обзор прецедентного права после кейса Daubert показывает, что отказ от показаний экспертов является скорее исключением, чем правилом.

Кейс Daubert не работал над “изменением федерального закона о доказательствах”, и “роль суда первой инстанции в качестве «привратника» не предназначена для замены системы состязательности”.

Как заявил суд в кейсе Daubert: “Энергичный перекрестный допрос, представление доказательств противоположного и тщательное указание на бремя доказывания являются традиционными и надлежащими средствами нападения на приемлемые, но шаткие доказательства”.

Аналогичным образом, автоматическое оспаривания показаний каждого эксперта не имеет оправданий.

Отмечалось, что судья первой инстанции имеет право по своему усмотрению

• как избегать ненужных разбирательств по вопросам «надежности» в обычных случаях, когда надежность методов эксперта должным образом принимается как должное,
• так и требовать надлежащего разбирательства в менее обычных или более сложных случаях, когда возникает причина для сомнения в надежности эксперта.

Показания эксперта нельзя исключить просто потому, что эксперт использует один тест, а не другой, когда оба теста приняты в полевых условиях и оба дают надежные результаты.

Как заявил суд в одном из кейсов, сторонам “не нужно доказывать судье преобладанием доказательств, что оценки экспертов верны, нужно только продемонстрировать преобладанием доказательств, что мнения экспертов являются надежными. … Требование к доказательствам надежности ниже, чем стандарт «правильности по существу»”.

• научным экспертам может быть разрешено давать показания, если они смогут показать, что используемые ими методы использовались «признанным меньшинством ученых» в их поле деятельности.
• кейс Daubert не требует и не уполномочивает суды первой инстанции определять, какая из нескольких конкурирующих научных теорий имеет лучшее происхождение.

В кейсе Daubert суд заявил, что “внимание должно быть сосредоточено исключительно на принципах и методологии, а не на выводах, которые они делают”. Тем не менее, позже суд признал, что “выводы и методология не совсем отличаются друг от друга”.

При этом, как и в кейсе Daubert, если эксперт намеревается применять принципы и методы в соответствии с профессиональными стандартами, но все же приходит к выводу, к которому другие эксперты в этой области не пришли бы, суд первой инстанции может справедливо заподозрить, что принципы и методы были применены не добросовестно.

Поэтому суд первой инстанции должен тщательно изучить не только принципы и методы, используемые экспертом, но и то, были ли эти принципы и методы применены к фактам дела надлежащим образом.

“… любой шаг, который делает анализ ненадежным … делает показания эксперта неприемлемыми. Это верно независимо от того, полностью ли этот шаг изменяет надежную методологию или просто неправильно применяет эту методологию”.

 

Если эксперт намеревается применить принципы и методы к фактам дела, важно, чтобы это было осуществлено надежно.

Тем не менее, в некоторых случаях эксперту также может быть важно рассказать заинтересованным лицам об общих принципах, даже если он не применяет эти принципы к конкретным фактам дела. Например, эксперты могут проинформировать заинтересованных лиц о принципах термодинамики, или о сгущении крови, или о том, как финансовые рынки реагируют на корпоративные отчеты, даже не зная и не пытаясь связать свои показания с фактами дела.

Поправка не меняет почтенной практики использования свидетельских показаний экспертов для разъяснения заинтересованным лицам общих принципов. Для такого рода обобщенных показаний Правило 702 просто требует, чтобы:

• эксперт был квалифицированным;
• показания касались предмета, по которому эксперт может помочь в поиске фактов;
• показания были надежными; и
• показания “соответствовали” фактам дела.

Не проводится различий между научными и другими формами экспертных заключений. Функция наблюдения суда первой инстанции распространяется на показания любого эксперта.

Так, в кейсе Kumho суд заявил: “Мы приходим к выводу, что общее положение кейса Daubert — изложение общего обязательства судьи выступать в роли «привратника» — применяется не только к показаниям, основанным на «научных» знаниях, но и к показаниям, основанным на «технических» и «других специализированных знаниях».

В то время как соответствующие факторы для определения надежности показаний эксперта будут варьироваться от экспертизы к экспертизе, поправка отвергает предпосылку о том, что к показаниям эксперта следует относиться более снисходительно просто потому, что они выходят за рамки науки.

Мнение эксперта, который не является ученым, должно подвергаться такой же степени проверки на достоверность, как и мнение эксперта, который претендует на звание ученого. В частности, в одном из кейсов суд заявил: « … представляется совершенно неприемлемым то, что эксперты, которые утверждают, что полагаются на общие инженерные принципы и практический опыт, могут избежать проверки судом, просто заявив, что их выводы не были сделаны каким-либо конкретным методом или техникой». Некоторые виды экспертных заключений будут более объективно проверяемыми и подверженными ожидаемой фальсификации, экспертной оценке и публикации, чем другие.

Некоторые виды экспертных заключений не будут основываться ни на чем подобном научному методу, и поэтому их придется оценивать со ссылкой на другие стандартные принципы, присущие конкретной области знаний.

Судья первой инстанции во всех случаях, когда предлагаются экспертные показания, должен убедиться, что они должным образом обоснованы, аргументированы и не являются спекулятивными, прежде чем они могут быть приняты. Показания эксперта должны основываться на общепринятом опыте или знаниях в области эксперта, и эксперт должен объяснить, как заключение обосновано таким образом.

В частности, в одном из кейсов суд заявил: “Независимо от того, касаются ли показания экономических принципов, стандартов бухгалтерского учета, оценки имущества или других ненаучных предметов, их следует оценивать со ссылкой на «знания и опыт» в этой конкретной области».

 

Показания должны быть результатом надежных принципов и методов, которые надежно применяются к фактам дела.

Хотя термины “принципы” и “методы” могут создавать определенное впечатление при применении к научным знаниям, они остаются актуальными при применении к свидетельским показаниям, основанным на технических или других специализированных знаниях.

Например, когда сотрудник правоохранительных органов дает показания относительно использования кодовых слов в сделке с наркотиками, принцип, используемый агентом, заключается в том, что участники таких сделок регулярно используют кодовые слова для сокрытия характера своей деятельности. Метод, используемый агентом, заключается в применении большого опыта для анализа смысла разговоров. До тех пор, пока принципы и методы являются надежными и надежно применяются к фактам дела, этот тип показаний должен быть принят.

Здесь ничто не предполагает, что один только опыт — или опыт в сочетании с другими знаниями, навыками, подготовкой или образованием — не может служить достаточной основой для экспертных показаний.

Напротив, текст правила 702 прямо предусматривает, что эксперт может быть квалифицирован на основе опыта.

В некоторых областях опыт является преобладающей, если не единственной, основой для многих надежных экспертных заключений.

В частности, суды заявляли:

• « … при принятии показаний эксперта, который имел многолетний практический опыт и обширную подготовку и который подробно объяснил свою методологию, злоупотребления усмотрением не происходит»;
• показания могут быть приемлемыми, когда мнения эксперта “основаны на фактах, разумном исследовании и традиционной технической/механической экспертизе, и обеспечивает разумную связь между информацией, процедурами, которые он использует, и выводами, к которым он приходит”
• “никто не отрицает, что эксперт может сделать вывод из набора наблюдений, основанных на обширном и специализированном опыте«.

Если свидетель полагается исключительно или главным образом на опыт, то свидетель должен объяснить, как этот опыт приводит к сделанному выводу, почему этот опыт является достаточным основанием для мнения и как этот опыт надежно применяется к фактам.

Однако, функция контроля суда первой инстанции требует большего, чем просто “верить эксперту на слово”.

Цитата из одного из кейсов: «Нам были представлены только квалификация экспертов, их выводы и их гарантии надежности. Этого недостаточно«.

Чем более субъективен и противоречив эксперт, тем более вероятно, что показания следует исключить как недостоверные: «Показания экспертов, основанные на полностью субъективной методологии, должным образом исключаются»

“Иногда будет полезно спросить свидетеля, чьи знания основаны исключительно на опыте, скажем, тестера духов, способного различать 140 запахов при вдыхании, является ли его подготовка такой, которую другие в этой области признали бы приемлемой”.

Подраздел (1) Правила 702 требует количественного, а не качественного анализа. Поправка требует, чтобы показания экспертов основывались на достаточных базовых “фактах или данных”.

Термин “данные” предназначен для охвата достоверных мнений других экспертов.

Однако, формулировка «факты или данные» достаточно широка и позволяет эксперту полагаться на хотя и гипотетические, но подтвержденные доказательствами факты.

Когда факты оспариваются, эксперты иногда приходят к разным выводам, основанным на конкурирующих версиях фактов. Акцент в поправке на «достаточных фактах или данных» не предназначен для того, чтобы разрешить суду первой инстанции исключить показания эксперта на том основании, что суд верит в одну версию фактов, а не в другую.

 

Возникла некоторая путаница в отношении взаимосвязи между Правилами 702 и 703.

Поправка четко указывает, что достаточность оснований для показаний эксперта должна определяться в соответствии с правилом 702. Правило 702 устанавливает всеобъемлющее требование надежности, а анализ достаточности экспертной базы не может быть отделен от окончательной надежности заключения эксперта.

Напротив, требование “разумной надежности” правила 703 является относительно узким вопросом. Когда эксперт полагается на недопустимую информацию, правило 703 требует, чтобы суд первой инстанции определил, относится ли эта информация к типу, на который разумно полагаются другие эксперты в этой области. Если это так, то эксперт может полагаться на эту информацию при вынесении заключения. Однако вопрос о том, опирается ли эксперт на достаточную базу информации—допустимую информацию или нет—регулируется требованиями правила 702.

 

В поправке не делается попытки установить процессуальные требования для осуществления функции контроля судом первой инстанции над показаниями экспертов.

“Судам первой инстанции следует предоставить значительную свободу действий при рассмотрении вопросов кейса Daubert; любая попытка кодифицировать процедуры, вероятно, приведет к ненужным изменениям на практике и создаст сложные вопросы для апелляционного рассмотрения”.

Суды проявили значительную изобретательность и гибкость при рассмотрении возражений против показаний экспертов в соответствии с кейсом Daubert, и предполагается, что это будет продолжаться в соответствии с измененным Правилом.

 

Поправка продолжает практику первоначального правила в отношении ссылки на квалифицированного свидетеля в качестве “эксперта”.

Это было сделано для обеспечения непрерывности и минимизации изменений.

Использование термина “эксперт” в Правиле, однако, не означает, что присяжные должны быть фактически проинформированы о том, что квалифицированный свидетель дает показания в качестве “эксперта”.

Действительно, многое можно сказать в пользу практики, запрещающей использование термина “эксперт” как сторонами, так и судом в ходе судебного разбирательства. Такая практика “гарантирует, что суды первой инстанции непреднамеренно не наложат свой отпечаток авторитета” на мнение свидетеля, и защищает от того, чтобы присяжные “были перегружены так называемыми” экспертами»». Достопочтенный. Чарльз Ричи, Предложения по устранению пагубного влияния использования слова “Эксперт” В соответствии с Федеральными правилами доказывания в уголовных и гражданских судах присяжных, 154 F. R. D. 537, 559 (1994) (излагающие ограничительные инструкции и постоянный порядок, используемый для запрета использования термина “эксперт” в судах присяжных).